Можете ли вы поверить в то, что художник, которому позировал Николай II, его семья, приближенные, великие князья, сановные чиновники, после революции писал портреты Сталина, Рыкова, Молотова, Троцкого, Кагановича, Енукидзе? А в то, что его портрет Ленина появился в 1937 г. на советских десятирублевках и стал эталоном советской денежной миниатюры, тиражировался на почтовых марках? И этот человек, помимо прочего, является родоначальником российской street- фотографии. Имя его- Альфред Рудольфович Эберлинг.
Именуемый с недавнего времени фотографом Серебряного века, родившийся в 1872 г он окончил мастерскую И.Е. Репина Императорской Академии художеств, обучаясь вместе с Рерихом, Малевичем, Сомовым, Кустодиевым и Петровым-Водкиным, стал почитаемым и востребованным мастером салонного портрета. Его полотна неизменно вызывали восторженные отклики прессы. Журнал «Наша Родина» о нем писал: «У Альфреда Эберлинга божественный дар острым взором проникать в красоту, разлитую в мире, и лучистыми красками говорить о ней свои слова.»
Но, помимо этого, живописец Эберлинг был еще и замечательным фотографом. В конце ХIХ века на рынке появились портативные фотокамеры, что безусловно сделало фотографию занятием более доступным. Среди знакомых художника по Академии был Самуил Дудин, всецело увлеченный светописью и ее пропагандой, что оказало влияние и на появившийся у Эберлинга интерес. В своем дневнике 21 февраля 1898 года он, расписывая в Константинополе православный храм, сделал запись: «купил фотоаппарат и принадлежности фотографические», а на следующий день: «проявил первые снимки».
Считается, что именно там художником была приобретена популярная фотокамера Pocket Kodak., внешне- компактный деревянный ящичек, обтянутый черной кожей, с 65-мм объективом светосилой f/10, механическим затвором работающим лишь с выдержкой 1/50. Новшеством того времени было то, что в камере использовалась недавно изобретенная роликовая фотопленка, позволяющая сделать 12 кадров. По сути это была первая «мыльница» у Kodak, скромно позволявшая снимать лишь с одной выдержкой на единственной диафрагме.
Казалось бы, Эберлингу оставалось надеяться на «авось», на удачу совпадения освещенности при съемке с предустановленными параметрами съемки фотоаппарата, и не оставалось иного как снимать только на натуре, при солнечном свете.
Меньшую часть фотографий мастер снимал как наброски и эскизы будущих картин. В целом светопись являлась для Эберлинга еще одним способом самовыражения. Удивительно, но фотограф- художник никогда не видел отснятого материала в большом формате, его взору были доступны лишь карточки размером 38х50 мм, выполненные при контактной печати негатива. Причина проста- в ту поры еще не было изобретено фотоувеличителей.
Практически во всех странах в то время фотографы искали себя подражая изобразительному искусству, бытовало мнение, что способ создания снимков путем использования фотокамер лишает их права считаться произведением искусства, что лишь вмешательство человека в процесс съемки способно придать результату художественное звучание. Трендом эпохи была демонстративно постановочная съемка надуманных символических композиции, далеких от реальной жизни.
Эберлинг шел путем, противоположным вкусам и критериям публики и эстетически озабоченных критиков. Художник стал фотографом- репортером, по сути и не осознавшим, что стал новатором, открывая российскую страницу street-фотографии. Несовпадающие с принятыми канонами съемки моментальные петербургские, константинопольские и венецианские фотозарисовки Эберлинга, принципиально отличающиеся от работ современников, составляют его бесценное наследие.
Публикации по фотографии того времени были посвящены вопросам экспозиции, требуя учитывать географическую широту места, сезон и время суток, массу других условий съемки. Из-за технических характеристик камер утверждалось, что невозможно фотографировать против источников света и солнца, нельзя фотографировать движущиеся объекты. То ли не читавший этого, или же игнорировавший поучения, Эберлинг просто запечатлевал возникающие перед ним нравящиеся ему картинки реальной жизни, достойные его внимания, становясь при этом хозяином прекрасных мгновений.
Посвятив съемке Петербурга лето 1899 года, точно и композиционно выверено новатор street- фотографии зафиксировал столицу, бурлящую в ней жизнь прохожих самых разных сословий, множество событий, лишь на первый взгляд вовсе не примечательных. Глаз художника выхватывал неорганизованные сюжеты, которые тут же фиксировала камера фотографа. Его уличные фотографии контрастируют с большинством других, дошедших до нас привычно- статично снимков конца ХIХ – начала ХХ века.
Сложно не заметить, что в фотоработах Эберлинга есть лайф, без которого немыслима современная уличная и репортажная съемка, в них, безусловно снятых «навскидку», отчетливо видно, что персонажи его снимков просто не успевали среагировать на фотокамеру. Становится понятно, что люди более ста лет назад не обладали в дальнейшем приобретенными навыками позирования, как реакции на направленный на них объектив фотокамеры, так характерной для нас.
Может от того фотоработы Эберлинга воспринимаются словно сделанными фотографом ХХI века, каким- то чудом перенесшимся в начало прошлого века: силуэт, столб, ажурная решетка ограды Летнего сада, пассажиры, выходящие из конки, идущая на камеру мастера дама, шагающий прямо на нас господин, увлеченный чтением газеты, на великолепной диагонали проспекта. Его снимки наполнены воздухом и ароматом Серебряного века, которые не растворяют сочетающиеся контрасты белого и черного, а удивительно тонко их подчеркивают, доводя искусство монохромной фотографии до логического совершенства.
Эберлинга, часто снимавшего балерин и натурщиц, по праву считают и одним из первых фотографов художественного ню в России. Он фотографировал обнаженную натуру когда развитию жанра в стране препятствовали моральные критерии и устои патриархального общества. Живописные изображения наготы художников многими оценивались как «срам», подпадали под цензурные запреты.
В период появления жанра, как художественного, Эберлингом брались за основу сюжеты из классической живописи. В работе Эберлинга над картиной «Храм Терпсихоры» его моделями были великолепные, с мировыми именами балерины Анна Павлова, Тамара Карсавина, Матильда Кшесинская. Одновременно с живописными набросками мастером выполнялись с шалостью и озорством, светящиеся восхищением и любовью фотопортреты героинь. Балерины, ценя талант Эберлинга и свою красоту, даже позировали ему обнаженными.
Прекрасные снимки, раскрывающие одну из граней таланта забытого на полвека художника и «Фотографа Серебряного века», как одна из незаслуженно забытых страниц истории российской фотографии в последние годы довольно часто экспонируются в Санкт-Петербурге, Москве, побывали и за рубежом, вызвав восторженные отклики посетителей различных выставок, музеев и галерей.
Статья написана специально для сайта Про фото PRO